[нюрка]

Джессап Дайана. Пес, который говорил с богами

У животных нет души. Таково популярное заблуждение. Собака – друг человека. Мы так долго живем бок о бок с собаками, что привыкли воспринимать их как деталь интерьера или пейзажа, а многие не видят ничего дурного в том, чтобы ставить на них эксперименты или выбрасывать эти живые игрушки за дверь, когда наскучат. Но собаке есть что сказать нам в ответ.
Профессиональный американский собаковод Дайана Джессап написала роман, который заставит людей по-настоящему прислушаться к своим питомцам.
«Пес, который говорил с богами» – история любви. Документ человеческой жестокости. Репортаж из преисподней. Впервые на русском языке.
Эта книга посвящается собакам, из которых сложился образ Дамиана. Знакомство с ними – честь для меня, и ощущение пустоты, оставшееся теперь, когда их больше нет, дока-зывает, как ложно утверждение, что «время лечит все».

В ПАМЯТЬ О ТРЁХ:
Стрела – желтый Лабрадор, который научил меня многому, но более всего – тому, что Дамиан существует, и дружба между человеком и собакой – среди самых крепких уз на зем-ле;
Отто – доберман, который научил меня всему, что мне нужно было знать о душе;
Сакс – доберман, преданное доверие; он понял, почему я должна была написать эту книгу;
и Единственный:
Дрэд – питбуль, с которым у нас одна душа.

предисловие автора

Эта книга – среди прочего, о том, как мы, люди, общаемся с уникальным видом, нашим спутником – собакой. Ни одному животному, кроме собаки, человек не доверяет охранять в свое отсутствие дом и близких. Нигде в природе не встретишь такого абсолютного доверия, с каким женщина позволяет своему ребенку бродить по лесу под защитой крупного плотояд-ного зверя – собаки. Невиданное, поистине уникальное отступление от естественного закона взаимоотношений хищника и жертвы.
Не во всех культурах собака высоко ценится. Кое-где фамильярность в обращении с ней порождает презрение, иногда собака – униженный раб, низведенный до роли убойного животного, употребляемого в пищу. В иных случаях она бывает избалованна, изнежена и со-вершенно бесполезна – а это столь же несправедливая и несчастная участь. Без сомнения, многие эксплуатируют собак, зачастую с ними обращаются жестоко или равнодушно, и все же самая серьезная для собаки угроза исходит сегодня от тех, кто занимается охраной жи-вотных или общественной безопасностью. Эти люди пытаются разорвать древние узы между человеком и собакой в угоду своим ограниченным интересам – а это всего лишь еще одна форма эксплуатации. Удивительно немного людей, способных увидеть в собаке то, что есть на самом деле: драгоценный дар нашему виду, существо, которое не просит ни о чем, кроме позволения всегда быть рядом, помогать, оберегать, делить с нами радости и печали. Дар, чей источник неизвестен. От кого он был послан нам? И когда? Мы не знаем, и в каждой культуре мифы по-разному отвечают на этот вопрос. Но, похоже, преданная собака – боже-ственного ли она происхождения или ведет свой род от волков – всегда с нами, наш спутник, защитник и помощник. Наш близкий друг.
Место собаки – ничейная земля между человеком и животным. В отличие от кошки, свиньи, овцы или лошади, собака не может при случае вернуться к дикой жизни. В некото-ром смысле собака уже не настоящее животное, как верно и то, что ее мозг не сравнится с нашим мозгом примата, отчего собака навечно обречена на недооцененность, пренебреже-ние. Мы пытаемся измерить собачий интеллект с точки зрения собственных умственных способностей, но это невозможно. Собака не может писать и читать. Она говорит телом и глазами. Она не пользуется инструментами, однако настолько проницательна, преданна и терпелива, что мы даже не можем этого оценить. Собака способна разделить любые наши эмоции: она может плакать от страха, грустить или смеяться хорошей шутке. Мы скорее по-хожи, нежели различны. И сходство в том, как мы думаем и чувствуем, таково, что человек и собака могут прийти к идеальному взаимопониманию, решать вместе трудные задачи, как единый организм. Одного взгляда между собакой и ее партнером-человеком достаточно, чтобы передать очень тонкие и сложные эмоции и значения, и это несомненно доказывает, что общего между нами больше, чем различий. Есть подтверждения тому, что дружба чело-века и собаки может быть так же крепка или даже крепче, чем многие отношения между людьми. Прислушайтесь к вашей собаке.

Все медицинские и психологические исследовательские протоколы и процедуры, упомя-нутые в этой книге, существуют на самом деле.
Использование электрических ошейников – реальное и все более распространяющееся явление во всех областях дрессировки собак.

пролог

Виктор Хоффман вошел в комнату первым, придержал дверь, пропуская Севилла и его ассистента, который внес на руках истощенное собачье тело.
– Клади его сюда, Том.
Хоффман подошел к стальному смотровому столу и замер, дожидаясь, пока высокий молодой человек уложит тело. Собака слабо пошевелила лапами, словно пытаясь бежать, го-лова ее слегка приподнялась над столом, карие глаза остекленели и отрешенно застыли.
– Том, – тихо сказал Севилл, кивнув на стол. Помощник быстро прижал собачью голо-ву к поверхности, стараясь не прикасаться к изъязвленной и кровоточащей шее. Доктор Джо-зеф Севилл тем временем надевал перчатки, скептически разглядывая полосатого питбуля, чьи короткие обрезанные уши торчали треугольными клинышками по обе стороны широкой головы. Яркая золотистая шкура с тонкими черными полосками придавала ему сходство с маленьким тигром. На боку виднелись следы огненно-рыжей краски.
– Итак, что все это значит? – Севилл приподнял губу пса, проверяя цвет десен.
– Спасибо тебе, Джо, что подоспел так быстро, – сказал Хоффман. – Я занимаюсь ди-кими собаками, мои студенты наблюдали за этим псом. На прошлой неделе был ураган, и мы потеряли его след. Потом выяснилось, что ошейник с передатчиком зацепился за камни и пес на нем повис. Похоже, так и висел, пока мы его не нашли. Здорово отощал, но он и раньше не был особенно упитанным – когда я его впервые увидел.
Пес снова чуть шевельнулся. Он был совершенно истощен.
– Весит не больше двадцати пяти – тридцати фунтов, – тихо сказал Том. Его рукам, ка-залось, еще было зябко от изможденного тела.
– Раз уж ты вытащил меня сюда, значит, хочешь его спасти. С чего бы, Виктор?
Хоффман пожал плечами, смущенно улыбнулся.
– Ну, глупо, конечно... – Он поднял голову и встретил вопросительный взгляд Севилла. – Я понимаю, звучит несколько театрально, но не могу отделаться от чувства, что я перед ним в долгу. Он помог мне однажды ночью в горах. Я был совсем один, и он спас меня от переохлаждения.
Если бы не он... В общем, я хочу отблагодарить его за услугу. – Он посерьезнел и пока-зал на питбуля. – Ты сможешь его вылечить? Или уже слишком поздно?
Невыразительные серые глаза Севилла скользнули по телу собаки и остановились на приятеле.
– Я вот что думаю, Виктор, по-моему, у тебя какая-то новая разновидность помеша-тельства. – Он тряхнул головой и продолжил осматривать пса. – Процентов двадцать даю, не больше, что выживет, – заключил он, разогнувшись. – И начинать нужно прямо сейчас. – Се-вилл, неодобрительно хмыкнув, покачал головой. – Где ты думаешь его держать?
Хоффман посмотрел на часы.
– Катарина будет здесь с минуты на минуту. Я не могу за ним ухаживать, пока он в критическом состоянии. Посмотрим, что она сможет сделать.
Дверь открылась, и в комнату вошла Катарина Новак. На нее смотрели все трое, но изящная блондинка отметила лишь оценивающий взгляд Севилла. Он всегда так на нее смотрел: оглядывал с головы до ног, словно впервые видел, и каждый раз его взгляд вызывал приятный острый холодок – ее словно пробирала дрожь. Она, помедлив, надела очки и по-смотрела на стол. Новак была исключительно красива, однако в очках выглядела строго и официально.
– О господи, Виктор, что это?
– Катарина, я только что объяснял Джо: мы наблюдали за этим псом в лесу. Его сиг-нальный ошейник зацепился за камни. Он очень плох, но я хочу спасти его. – Голос Хофф-мана звучал нарочито бодро. – Если получится. Джо согласился мне помочь – осталось вы-яснить, найдется ли для него отдельная клетка.
Новак подошла к столу, и Том вежливо кивнул. Он хорошо знал эту женщину – дирек-тор Центра исследований ресурсов животного мира и любовница его босса.
– Конечно, Виктор, я позабочусь о формальностях. Это бродячее животное?
– Да, я привез его с полевых исследований, не от заводчика.
– Очень щекотливое положение. Мы должны быть весьма осторожны с бродячими жи-вотными, крайне осторожны. Но я посмотрю, что можно сделать. – Она повернулась к Се-виллу. – Джо, что тебе потребуется?
– Начинать следует немедленно. Мне нужны стол, желудочный зонд, питательный рас-твор и капельница. Раствор нужно подогреть.
Новак кивнула.
– Хорошо. Кажется, у нас есть запасные каталки, они подойдут лучше всего. Пусть Том пойдет со мной и привезет одну. К четырем будет готово, – сказала она, взглянув на часы. – Да, и пришлю кого-нибудь из отдела питания, чтобы все, что нужно, у вас было.
Том взглянул на Севилла, тот кивнул, и ассистент вышел из комнаты следом за Новак. Севилл немного отступил, прислонился к столу и вытащил сигарету из пачки во внутреннем кармане халата. Пес лежал совершенно неподвижно, как мертвый. Профессор Хоффман по-дошел к столу и положил руку на костлявую, похожую на череп собачью голову.
– Не волнуйся, Дамиан, мой мальчик, теперь о тебе будут хорошо заботиться. Все твои беды позади.

[Дина]

Саша Бес. Кошка

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка,
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка,
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет.
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет».

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла,
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет».

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек».

[Julia]

трогательно...

[Julia]

История одной собаки

Эта история имела место в начале прошлого века. Может быть, подобное случалось и раньше или позже описанного случая, но мне об этом ничего не известно. Конечно, я не был очевидцем этой истории про собаку, а натолкнулся на короткую заметку, описывающую удивительный случай, в подшивке старых газет...

ДВОЕ ИЗ КОНУРЫ

По собачьим понятиям, собака, про которую пойдет речь, жила вполне прилично, сколько она себя помнила со щенячьего возраста. На двоих с хозяином у них была конура, служившая в любое время кровом и ограждавшая их от непогоды. Хозяин был хозяином, он знал, когда и куда надо идти, чтобы добыть еду. Собаке казалось, что выходить из конуры нужно единственно по этому поводу. И собака послушно следовала за хозяином.

Хозяин был еще крепкий мужик, из крестьян, но ленивый и не желавший заниматься каким-нибудь ремеслом. Конуру он снимал на заднем дворе у дворника, оплачивая ее грошами, которые подавали ему на паперти церкви. Попрошайничество обеспечивало хозяину и его собаке сносное существование.

В конуре стоял топчан, покрытый тряпьем и занимавший все помещение, в дополнение к нему в одном углу разместился колченогий табурет, используемый как стол, в другом было брошено старое пальто, на котором уютно устраивалась собака. Имела ли собака кличку — неизвестно, но на зов хозяина откликалась. Для всех остальных граждан этого городка она была просто собака.

Городок был небольшой, и пристроился он как-то сбоку на приличном расстоянии от главной дороги. Дворов и жителей было не шибко много, и все узнавали друг друга и все судачили друг о друге от нечего делать. И как всякий уважающий себя населенный пункт средней России, городок имел церковь с колокольней. Церковь с широкой папертью была не очень высокая, но и не низкая, вполне удовлетворяла религиозные потребности местных жителей. Она была окружена липами, а перед папертью на небольшом удалении зеленел усаженный кустами круглый газон, который охотно посещали четвероногие.

Тут-то, на паперти, каждодневно можно было видеть в числе немногочисленных нищих старика с черной собакой, безусловно, не имевшей благородной родословной, а происходившей из дворняг. На собаке был надет истертый ошейник, который смастерил хозяин из старого ремешка, чтобы показать, что собака не ничейная, а имеет хозяина.

Собака терпеливо сидела рядом со стариком, у передних ее ног лежал старый картуз (порой она держала его в пасти), а прихожане охотно бросали туда мелкую монету. Так они вдвоем на паперти набирали подаяние, достаточное для своего пропитания, и даже заглядывали в трактир, который активно посещался в основном мужским населением. Согласитесь, без трактира немыслимо существование ни одного городка России.

В одно ненастное утро, когда опадающая листва с деревьев покрывала уже мерзлую землю, хозяин с топчана не встал, как ни тянула его собака за рукав. Пришел дворник, отпихнул собаку от хозяина, вынес его тело из конуры. Потом он пришел снова, выгнал собаку на улицу (она едва сообразила схватить картуз!) и запер дверь конуры на задвижку.

Собака осталась сиротой. Она несколько дней прождала своего хозяина около конуры, но он не пришел. И она интуитивно поняла, что хозяин не вернется никогда, и теперь она одна, и ей самой придется заботиться о своем пропитании и месте для ночлега.

НА ЗАРАБОТКАХ

Теперь умное животное одиноко сидело на паперти, держа старый картуз в зубах. Нищие ее не прогоняли и даже из своих сбережений в ее картуз подкидывали несколько монет. Они не обижались на наиболее щедрых и сердобольных верующих, когда те прежде одаривали подаянием собаку, а затем обходили всех остальных, просящих милостыню.

Умное животное, набрав подаяния, направлялось в мясную лавку, где клало картуз на прилавок. Поскольку ее все уже знали и не удивлялись, приказчик пересчитывал «заработок» животного и выдавал соответствующее количество мясной обрезки и мелких костей.

Собака с большим удовольствием в углу подсобки поглощала вознаграждение. Старожилами было даже замечено, что к церковным праздникам собака накапливала денег: день-другой не появлялась в мясной лавке со своей дневной выручкой, а потом приходила с большей суммой подаяния, чтобы получить куски повесомее и повкуснее.

А однажды было замечено, как после мясной лавки собака трусила в трактир. Еще когда был жив хозяин, собака пристрастилась к чарке наливки, которую он ей подносил.
В церковные праздничные дни, особенно в сырую и промозглую погоду, собака прежде мясной лавки заворачивала к трактиру и терпеливо ждала, когда кто-нибудь из друзей ее хозяина заметит ее у крыльца питейного заведения и вынесет ей чарочку наливки. Кроме наливки она ничего не принимала. Вылакав чарочку, собака деловито трусила в мясную лавку с картузом, зажатым в пасти.

Так продолжалось несколько лет. Потом собака пропала и больше не появлялась на паперти церкви. Про такое умное животное (с разумом, подобным человеческому) я никогда больше не слышал.

[Praya]

Однажды я встретил бездомную кошку:
- Как Ваши дела?
- Ничего, понемножку...
- Я слышал, что Вы тяжело заболели...

- Болела.
- Так, значит, лежали в постели?
- Лежала на улице много недель -
Бездомной, мне некуда ставить постель.

Подумал я: "Странно,что в мире огромном
Нет места собакам и кошкам бездомным."
- Вы слышите, кошка? Пойдёмте со мной -
Темнеет, и значит, пора нам домой!

Мы шли с ней по улице гордо и смело -
Я молча, а кошка тихонечко пела.
О чем она пела? Возможно, о том,
Что каждому нужен свой собственный дом.

© Алексей Дмитриев

[Igor]

копался в компе-нашел свой старый рассказ:
Соль

Деревня. Тот ее край ближе к лесу, где мало народу бывает. Разве что иногда, по вечерам, девки в соседнее село гулять пойдут- аккурат мимо дома дядьки Митяя и тетки Алены. Пройдут- да поздороваются. Все веселей. А так- все одно- ни души... Одна колхозная телка Зорька за огородами вяло щиплет травку под размеренный, унылый стук угрюмых кровельщиков, латающих худую крышу зерносклада. Уютная деревенская скука.
С конца апреля тетка Алена стала выгонять ослабевшую за зиму Зорьку на только что проклюнувшуюся молодую траву. Гонит Зорьку за огород, да все ворчит. Просто так ворчит. От нечего делать. Ворчит на все, что видит: и на весну эту неказистую, и на кровельщиков-лаботрясов, которые стучи-не стучи с утра до ночи, - один хрен в получку все пропьют. Ворчит и на Зорьку свою расхворавшуюся, мол не столько от нее удоя, сколько соли за раз сжирает. Это все Митяй удумал- телке соль скармливать. В районке, говорит, вычитал, что соль эта шибко нашей Зорьке по вкусу.... Агроном, твою мать….
Однажды на огород пришел Лось. Пришел, встал в траву- Зорькину соль лижет. Тетка Алена так и села. Прямо в свежую борозду. Чуть Богу душу со страху не отдала. А лось стоит, глазюками своими слепыми таращит на нее -и не уходит... Ну что ты с ним будешь делать?!
Так и стал он сюда приходить. Встанут с Зорькой на луг разом, жуют траву на пару да соль по очереди лижут- точно малые детки титьку мамкину.
« Вот так парочка- баран да ярочка!»- заметил вмиг подобревший старый кровельщик, разглядывая странную пару со своей крыши. « Срам один!»- заключил молодой, довольный неожиданно проснувшимся в нем жизненным опытом . « Много ты про любовь-то понимаешь.... »- мечтательно и сладко выдохнул старый ,но, смутившись своей непозволительной для мужика сентиментальности, спешно взялся стучать по крыше с двойной силой.
И как-то вдруг все в деревне переменилось, будто бы лось этот принес из своего глухого леса неведомую тайну, прикоснувшись к которой открывался людям глубинный смысл природы и добра. Даже тетка Алена перестала ворчать и больше не серчала на Митяя, все пропадавшего то в колхозе, то в лесу. Тетка Алена, казалось, даже помолодела как-то.
Состарившаяся раньше срока среди кур, грядок и нелегкого деревенского быта , неожиданно для самой себя, тетка Алена все чаще, стала улыбаться. Справляется по хозяйству- и улыбается. Да так загадочно, будто что удумала. Или как заорет вдруг песню- ну прям девка молодая. Да и Митяй сильно подобрел. Он, конечно, ударил кулаком по столу, надкусив испеченный Аленой хлеб из сплошной соли. И, за ради правды дурой обозвал. Но так беззлобно и нескладно, что потом, относя подпорченный мужем гостинец лесному гостю, тетка долго и от души смеялась под недоумевающие взгляды Зорьки и ее могучего «ухажера».
По вечерам, досыта наевшись, лось спокойно уходил в лес, унося в короне своих размашистых рог плоский багровый блин засыпающего солнца. Под протяжные песни гуляющих девок, деревня куталась в ночь и видела сны про молодость и счастье.
А потом лось ушел. Напоследок он вышел к стогам колхозного сена, покормился, поглазел на косогор, и потом еще долго наблюдал за неторопливсй возней заканчивающих свою крышу кровельщиков, за хаткой дядьки Митяя, огородом, крикливыми курами, сильно разжиревшей за лето Зорькой, по-прежнему равнодушно пережевывающей уже несвежую траву. Лось будто прощался со всей этой деревенской жизнью, с этими странными существами, полюбившими его и, кто знает, может быть полюбившимися и его маленькому сердцу большого животного.
В тот год осень пришла вдруг. В один миг. Размыла на косогоре раздвоенные следы, вернула деревне уныние и скуку. Тетка Алена снова днями ворчала на все, что ей попадалась на глаза, сдавшие работу кровельщики пропивали заработок, а дядька Митяй, запихнув в рюкзак побольше соли, украдкой от жены все чаще уходил в лес. Одна только мокрая и грязная Зорька, стоя по щиколоть в жирной грязи почти убранного огорода, то и дело, вытянув шею, долго и жалобно ревела, будто звала кого-то.

[Julia]

Кот-рыболов спас мужчину от пожара

Когда я встречаю на улице рыжего кота, тотчас вспоминаю историю, которая приключилась со мной в Карпатах. Ее начало не предвещало ничего необычного.

Позвонила председатель профкома предприятия и сообщила, что я могу забрать выделенную мне путевку в санаторий. Через несколько минут я уже расписывался в ведомости, а через несколько дней мчался с чемоданом на вокзал.

Приехал во Львов. Там на вокзале меня «обрадовали», что ближайший поезд на Закарпатье - «Москва-Чоп», отправится через пять часов, а на станцию Карпаты, где находится одноименный санаторий, он прибудет в два часа ночи. Что делать? Пришлось брать билет. Пока ехал, пытался расспросить в вагоне попутчиков, далеко ли от железной дороги находится санаторий. Никто не знал. Проводники успокаивали: на станции кто-нибудь подскажет, как добраться до места.

И вот долгожданная станция Карпаты. После теплого вагона свежий ветер с горных вершин показался пронизывающим до костей. Я взглянул по сторонам - кругом тьма, и никаких признаков цивилизации. Лишь вдали у вокзала сияла одна-единственная лампочка.

Я направился к ней. Справа шумела горная речка, слева синел лес. И никого! Дойдя до вокзала, я поразился: это было пустое неосвещенное здание с маленькой комнаткой, похожей на зал ожидания, посреди которой стояла одна-единственная скамья. Позже я узнал, что после развала СССР станцию Карпаты ликвидировали, хотя из-за санатория поезда тут по-прежнему останавливались.

В общем, я вошел в давно покинутый вокзал, сел на лавку и принялся ждать, сам не зная чего. Идти-то неизвестно куда! Шло время. Чувствую, все больше коченеют ноги, холод добирается до рук и спины. По календарю - апрель, в родном Крыму - почти лето, поэтому я не взял с собой теплой одежды. А тут горный морозец давал себя знать. Я вышел на улицу, принялся размахивать руками и похлопывать себя по коленям и плечам, пытаясь разогреть остывшее тело. «Стоило переться через всю Украину, чтобы замерзнуть в Карпатах?» - с досадой думал я.

Вдруг поблизости раздалось какое-то урчание. Я замер, прислушался, пытаясь понять, откуда идет этот непонятный звук. Наконец, вижу: из-за угла появляется рыжая кошачья морда с двумя фонариками больших желтых глаз. Мне стало спокойнее на душе -все-таки живое существо. Кот внимательно меня разглядывал, будто спрашивал: какого черта я здесь торчу глухой ночью?

- Дорогу не знаю, Вася. Помоги, будь другом, - говорю я.

Кот круто развернулся и мяукнул, словно приглашая идти за собой. Я подхватил чемодан и пошел. Мы перешли одну дорогу, вышли на другую - мощеную, поднимающуюся вверх по лесной просеке. Вскоре лес стал редеть, и я увидел старинное здание (как потом выяснилось, охотничий замок графа Эрвина Шенбурга, построенный в конце XIX века). Мой рыжий проводник уверенно обошел это здание и вывел меня к озеру. Однако и тут не остановился и пошел дальше, к следующему корпусу.

Приблизившись, я увидел табличку «Прием отдыхающих». Ура! Там меня встретили две заспанные сотрудницы санатория. Они за пару минут оформили мои документы, поражаясь моему рассказу о том, как я замерзал, находясь всего в двухстах метрах от цели путешествия. Оказалось, ночные поезда должен был встречать охранник, да только в ту ночь по каким-то причинам не вышел. Чтобы хоть как-то загладить свою вину, меня поселили в отличный номер на первом этаже с видом на озеро, и вскоре я уже спал в теплой постели.

Утром следующего дня я отправился завтракать. Мое внимание привлекла толпа, стоящая на берегу озера рядом с крыльцом столовой. Я подошел поближе и увидел любопытную картину. Мой ночной рыжий проводник стоял на торчащем из воды камне. В какой-то момент Вася (оказалось, что я угадал его имя) стремительно взмахнул лапой и выбросил на берег карася. Болельщики ахнули от восторга. Кот, между тем, бросился к рыбе, схватил ее, оттащил подальше от воды и, урча от удовольствия, принялся за завтрак.

Оказалось, кошачья рыбалка в санатории была делом обычным. Правда, происходила она, лишь когда дул восточный ветер. Дело в том, что отдыхающие, желая подкормить рыбешку, кидали в воду кусочки хлеба, восточный же ветер гнал хлебные мякиши к берегу. Это в свою очередь заставляло карасиное стадо чуть ли не выпрыгивать за едой на Васькин камень. Когда же начинается западный бриз, кот оставался без улова, так как рыба гуляла вдали от его засады.

В один из таких дней я позвал голодного Ваську к себе на балкон и поделился с ним завтраком. С тех пор мы стали неразлучными друзьями. Нередко, когда я ходил прогуляться вокруг озера, Васька сопровождал меня, шагая впереди, словно штатный проводник.

Как-то в ненастную погоду я не пошел гулять, а, включив телевизор, прилег на кровать и уснул. Мне приснилось, что я нахожусь у костра на лесной поляне: тепло, хорошо, птички поют. Внезапно из кустов выскакивает Васька, начинает бегать вокруг костра и истошно орать. От его тревожного крика я проснулся и вижу: комната полна дыма, возле телевизора полыхает огонь, а у балконной двери мечется визжащий от страха мой друг Василий. Я схватил куртку и погасил огонь.

Потом выяснилось, что пожар возник из-за короткого замыкания, загорелся телевизионный провод, а затем огонь перекинулся на лежащие рядом газеты. Вот так во второй раз карпатский рыболов спас меня от неприятности.

Юрий Юрьевич КОМЛАЧ, г. Феодосия, Крым

[Julia]

Очень часто натыкаюсь на эту историю в нет

Тишина для сна нужна не только человеку, но и животным. Как-то к одному мужику на дачный участок забрела собака. Животное медленно брело по двору, повесив голову, и еле-еле переставляя лапы. Глаза были мутными и красными, но странная псина не выглядела бездомной. Хороший ошейник, гладкая блестящая шерсть. Пес огляделся в незнакомом месте, вычислил хозяина, спокойно подошел к человеку познакомиться. Его почесали за ушком, позвали в дом, предложили еды и воды. Собака устало глянула на плошки на полу. И даже обнюхивать не стала эти дары человечьего гостеприимства, а зевнула во всю пасть и разом рухнула на пол, как будто ей палкой по башке дали. Оглядев четвероногого гостя, ошеломленные хозяева поняли, что псину скосил сон. Выспавшись, диковинный пес убыл в неизвестном направлении. Удивление хозяев не поддавалось описанию. Даже в ветлечебницу позвонили – не наблюдается ли в округе бессонницы среди домашних животных? Или среди диких? Не валяются ли по обочинам дорог сонные лисы и ежики? Выяснили, что нет, все тихо и спокойно.

Дачники удивились еще больше, когда на следующий день собака появилась снова. И опять пес выглядел так, как будто на нем два раза перепахали весь дачный участок. Собакен дружески качнул хвостом, приветствуя хозяина, опять зашел в дом и уснул на том же месте. Спал он час – полтора и снова ушел.

Так продолжалось несколько недель. Пес приходил, от всего отказывался и заваливался дрыхнуть на холодке. Для него даже особый коврик завели. В конце концов, хозяевам стало интересно, откуда же приходит эта сонливая псина, и куда она исчезает? И почему их дом используется как собачья спальня? Посовещавшись, хозяева прикрепил к ошейнику спящего пса записку следующего содержания: «Хотелось бы знать, кто хозяин этой прекрасной собаки? Знает ли вы, что пес практически каждый день приходит к нам вздремнуть? Мы даже коврик ему завели».
И подпись: «Хозяева спального домика».

На другой день пес пришел снова, и к его ошейнику был прикреплен
следующий ответ: "Дорогие хозяева спального домика! Пес живет в доме, где растут четверо детей, двое из которых - новорожденные близнецы. Так что он просто пытается где-нибудь отоспаться. Можно я тоже приду к вам завтра поспать? Не храплю. Согласен спать на том же коврике."
Подпись: «Невыспавшийся хозяин сонного пса».


Добавлено через 4 минуты


*******
Эта история претендует на подлинность, и рассказана одной девушкой:
"Однажды я снимала на лето половину дома в деревне. И был у меня пес
"дворянских"
кровей, проще говоря, дворняга - Бобик. Он был очень любопытен и непоседлив.
А на соседней половине жили хозяева дома, и у них был любимец - кролик
Кеша какой-то редкой породы, белый и пушистый. Стоил он 300 долларов.
Соседи в нем души не чаяли, кормили по-особому, причесывали... Клетка
с кроликом стояла в саду, и Бобик часто там крутился - изучал странного
зверя.
И вот однажды сижу я на веранде, и вдруг вижу - бежит мой пес - весь
в грязи, в земле - и тащит в зубах того самого дорогущего кролика -
дохлого, естественно, и чумазого. Ну все, думаю, кранты! Добрался-таки
до Кешки!
Сразу вспомнились 300 баксов - где я возьму такие деньги...
Тогда мне пришла в голову идея: отняла кролика, наказала собаку и стала
отмывать несчастного Кешку шампунем. Потом высушила его феном, расчесала,
и - тихонько-тихонько - стала пробираться на соседскую территорию.
Посадила кролика в его клетку, стараясь придать ему естественную позу,
и для правдоподобия сунула ему в зубы морковку. Потом быстро вернулась
к себе и сижу - жду, что будет дальше. Час проходит, другой, третий...
Вдруг - стук в дверь.
Открываю - на пороге стоит сосед - белый как мел, глаза квадратные...
Ну, думаю, началось! А сосед говорит:
- Маша, представляешь - вчера умер наш Кеша, мы похоронили его в саду...
А сейчас я смотрю - он сидит в своей клетке и, как ни в чем ни бывало,
ест морковку... Маша, у тебя есть валидол..."

[Дина]

А я сразу представила Ковалеву, Кушу и курицу.Почему-то..

[kovaleva]

Дина,
не поверишь, я тоже. Такое только с Кушей может случиться..